ЦЕЛЬ КОУЧИНГА
стать уверенной в себе
О чём говорили:
1:08 — О статической медитации
06:58 — О мотивации к развитию
15:50 — Взаимосвязь результата и убеждений
17:30 — О самопознании
23:20 — Критерии выбора тренера личностного роста
26:10 — О сопротивлении изменениям
30:18 — О разнице методик внутренних трансформаций
35:50 — Образ будущего
44:38 — О компенсаторном механизме, деньгах и взаимоотношениях с людьми
53:08 — О трансформации и принятии боли
1:00:42 — О неуверенности в себе во время общения
1:07:40 — Самодостаточность и работа
1:12:40 — Переход на новую работу
1:21:40 — О влиянии внутреннего состояния на внешнюю событийность
1:31:55 — Про изменения в отношениях с родителями
1:38:25 — О взаимозависимости денег и отношений с противоположным полом
1:56:44 — О намерении ставить цели
2:03:20 — О самых глубоких осознаниях
2:09:05 — О принятии себя
2:24:45 — О системе трансформационного коучинга
2:34:40 — О восстановлении памяти во время коучинга
2:38:00 — О проживании психотравмы
2:43:05 — Про ДТП и состояние жертвы
3:07:40 — Об осознании себя множественной личностью
3:16:50 — Про психосоматику
3:20:35 — Об изменениях в качестве сна
3:29:15 — Резюме по всему трансформационному коучингу
3:33:50 — Послание людям, идущим к Цели
В этом видео-интервью мы обсуждаем результаты трансформационного коучинга, результатом которого явилась способность Нины уверенно общаться с людьми. В методике работы использовался синтез коучинга и регрессивной психотерапии.

Содержание интервью для чтения

О статической медитации

Антон: Сколько времени прошло с момента как вы закончили коучинг?

Нина: 3 недели.

Антон: Как твоё состояние? Какие изменения?

Нина: Если брать в целом, то оно, конечно, улучшилось. Но каждый день, естественно, есть перепады настроения. То взлёты, то падения. По крайней мере, у меня есть понимание, что со мной происходит. Есть инструменты, чтобы это контролировать. Например, прекрасное упражнение «стойка».

О статической медитации

Анна: Расскажи про «стойку», что это за упражнение?

Нина: Стойка – это удивительное упражнение. Кто-то с утра идет в спортзал, кто-то медитирует. Анна мне порекомендовала это упражнение — это, когда ты стоишь с поднятыми руками наверх. Я сначала спрашивала у Анны, можно ли прислониться к стенке или делать какие-то действия во время упражнения. Она сказала, что нет. Сказала, что просто встаешь, ставишь секундомер на 20 минут, закрываешь глаза, поднимаешь руки наверх и стоишь. С этого момента я Анну стала ненавидеть. Потому что после того, как стала делать это упражнение, Анна сказала, что я буду стоять потом минут 30-40 и получать от этого упражнения удовольствие. В этот момент Анна стала меня очень сильно бесить. Мне казалось, что она вообще не понимает, что со мной происходит. Когда я делала стойку в первый раз, я простояла секунд 30 и поняла, что на этом всё. Простоять ещё 19 с половиной минут я явно не смогу. В течение некоторого времени я просто стояла по одной минуте и опускала руки. И стояла так по 20 раз по одной минуте каждое утро.

Антон: Ничего себе у тебя сила воли. По одной минуте 20 раз! Это очень сложно!

Анна: Какие состояния, какие мысли к себе, ко мне во время того, когда ты стояла в стойке? Что с тобой происходило?

Нина: Когда я вставала в стойку, я думала, как бы не сдохнуть. Есть задача – стоять. И я не понимала, как её выполнить. Тело начинало сильно трясти, руки и ноги трясутся, мышцы все сильно болят, даже сводит. Доходило вплоть до того, что боль была невыносима. Поначалу я руки опускала, потому что я не могла стоять физически. Это как первый раз в жизни отжимаешься. Хотя я занимаюсь спортом и для меня по идее не должно было это упражнение создавать такой трудности. Это состояние, когда трясёт, колбасит, и ты вообще не понимаешь, что происходит. Я придумала для себя способ – я просто начинала считать. Считала по минутам до 60 и обратно. Анне я сказала, что стою уже лучше два раза по 10 минут, и, что я считаю. После этого Анна меня очень сильно взбесила, сказав, что так делать не надо. Я была очень расстроена, потому что я считала, что ещё немного и я смогу стоять 20 минут. Когда Анна сказала, что это неправильно, что нужно расслабиться и получать ещё удовольствие, мне хотелось выключить компьютер.

Антон: Вопрос – с какого раза ты начала получать удовольствие?

Нина: Через недели три или четыре точно.

Антон: Каждый день ты стояла?

Нина: Да, естественно. Ты каждый умываешься, вот я каждый день и стою.

Анна: Хочу сказать, что Нина очень уникальный человек по своей природе.

Антон: Чем же она уникальна? Давай те же об этом поговорим!

Анна: Давайте поговорим.

Нина: Это моя любимая тема.

Анна: Потому что в ней есть какая-то невероятная сила воли, невероятная жажда жизни, невероятное стремление и количество энергии, которое просто поражает. Отсюда следующий вопрос – когда ты начала получать удовольствие от стойки, каково это? Последний раз ты мне писала, что ты стоишь уже 30 минут.

Нина: На самом деле это кайфушка. Просто стоишь и по телу проходят приятные мурашки. Как будто тебе делают лёгкий массаж. Я не считаю и не замечаю время. Я просто стою и ощущаю удовольствие по всему телу от пальчиков рук сверху-вниз мурашечки. И потом раз и будильник звонит! Я думаю: «Огонь!». Плюсом идет хорошее настроение и состояние. Про то, что мы говорили, то что возникают разные мысли в голове, но они как фоном. Это физическое ощущение удовольствия, когда появилось, то, почему бы не постоять?

Анна: Йоги, которые нас сейчас смотрят, которые делают ассаны просто завидуют Нине. Они теперь будут писать Нине: «О, великий гуру, расскажи нам, как ты дошла до просветления?!»

О мотивации к развитию

Нина: По поводу уникальности, я не настолько уникальна, всё намного прозаичнее. Я просто понимаю, что я делаю так, как я делаю раньше, и тогда спрогнозировать мою жизнь в 3-5 лет довольно легко. Я примерно спрогнозировала, что со мной будет, если я не начну что-то делать по-новому, даже через дискомфорт и не приду в какое-то новое состояние, новую систему, и не получу новые навыки. Поскольку, я очень хорошо понимала, куда меня моя жизнь ведёт, я поняла, что, либо мне конец, либо у меня есть шанс что-то изменить. Конец – это в моём понимании – это жить, просто работая, приходя домой, пивасик, пирожки испечь, с утра на работу, в выходные в торговый комплекс, посмотреть кино. Это тоже, конечно, прикольно. Можно получать удовольствие, общаться с друзьями, обсуждать их. Ну, а что ещё делают люди 3 часа за столом? Обсудить все темы, все вопросы, обсудить себя, обсудить соседей, друзей соседей. Я могу, конечно, ошибаться, это моя интерпретация.

Я спросила себя: «А хочу ли я так»? А могу ли я что-либо изменить? Ну да. Только для этого придётся начать действовать по-другому. Поэтому я понимаю, что, либо я это делаю, либо «спасибо – до свидания!». По сути Анна для меня проводник. Меня очень бесило, когда Анна не нянькалась со мной, типа: «Нина, ты выполнила задание?», или «Нина, давай, я в тебя верю!». Ты просто сказала мне: «Мы с тобой договорились, я делаю свою часть работы, ты делаешь свою часть работы. Если тебе похер, и ты забиваешь, то это твои проблемы». И я такая: «А как же пожалеть? А как же надавить? Сказать, что давай-давай». Поскольку я этого не получала, в какой-то момент я тебя возненавидела, подумала: «Вот, коза, хотя бы пинка дала!».

Антон: Что за образ, который тобой движет? Какой образ заставляет тебя добиваться, идти в боль, развиваться?

Нина: Образ, на самом деле, появился во второй части работы с Анной. Если смотреть с начала, то это мне сейчас очень весело и хорошо.

Антон: То есть изначально у тебя не было мечты?

Нина: Нет. Я хотела просто сдохнуть!

Анна: Я поэтому и говорю, что Нина уникальный человек.

Антон: На самом деле, мне кажется, у неё был образ, но она просто не осознавала его, он не был проявлен в её сознательном.

Нина: Да, он был в таком состоянии, когда ты видишь, например, красивых девушек, красивых мужчин, искренних людей, которые умеют любить, умеют делиться. Когда ты с такими людьми общаешься, тебе с ними приятно. Ты понимаешь, что такие люди существуют, а ты находишься в несколько другой системе. У тебя нет ресурсов, ты считаешь себя говном, ты можешь медитировать, говорить себе, что ты классный. Но всё равно в ощущениях чувствуешь себя плохо. История про тёплые отношения, любовь, удовольствия — это не моя история.

Чтобы было понятно, когда я пришла к Анне моя точка «А» была «жизнь = боль, всё говно». Анна меня спрашивает: «С чем пришла?». Я ей объяснила, что я спокойно по спирали качусь вниз, с каждым месяцем всё хуже, у меня энергии нету, жить хочется всё меньше и меньше. Фактически эмоциональной жизни не было. Было существование. Я кушаю, я работаю, я что-то делаю. Физически я существую, но проявленности никакой нету. Картинки своего будущего, своей жизни, на своём месте не было, как таковой. Я не понимала, что я здесь делаю и искала выходы покончить с этим. Суицид, как бы не очень, это не кошерно, не круто, не модно. Я посмотрела картинки — тело валяется, всё некрасиво. Таблетки мне тоже не понравились — тебя находят где-то, у тебя тело лежит как-то непонятно, вообще не комильфо. Примерно такая была моя точка «А».

Первый месяц занятий был, конечно, сложным. Потом начали появляться картинки будущего. Я стала воспринимать другие модели жизни, другие модели поведения. Я поняла, что стоит мне попахать, для того, чтобы прийти в другое психоэмоциональное состояние. Это как в спорте — ты приходишь толстенький, неуклюжий, не понимающий. Потом тренируешься и получаешь результат. Наши занятия для меня коррелировали с занятием спортом. Аня была тренером, я была спортсменом. Описать эту работу можно так: «Кто хочет сесть на шпагат? Я или ты?! Я-то умею садиться на шпагат. Я могу тебе рассказать, как садиться на шпагат, и могу тебе помочь в этом. Но садиться на шпагат будешь ты». На самом деле так и есть. Когда нас в школе очень долго заставляли что-то делать, то выработалась привычка, что тебя должны толкать, чтобы ты начал что-то делать. А здесь ты сам выбираешь нужно тебе это или нет. Тренер тебе даёт инструменты и ресурсы, говорит, как правильно это делать с минимальной затратой времени для того, чтобы достичь результата. Точка «А» была такая, а сейчас мне очень весело, потому что эти два месяца были очень интересными для меня. Они были очень динамичны.

Антон: Давай уточним. Для тебя потеряло ценность жизнь, как существование? Символом такого существования являлись вот эти посиделки за столом в твоём внутреннем мире. И такое общение для тебя потеряло смысл?

Нина: По общему, да. И запрос у меня был финансовый. Я развивалась-развивалась, у меня появились обязательства, в виде ипотеки. И потом мой доход перестал покрывать мои расходы. Стоимость моей жизни возросла, а мой доход остался прежним. Бюджета стало не хватать катастрофически. Когда я в очередной раз свела цифры, я поняла, что у меня минус, следующий месяц – минус, потом, минус-минус-минус, потом минус-минус-минус и процент. Я понимала, что пора что-то менять, делала очень много, усилий прикладывала очень много, а результат с улыбкой шёл на дно. Я понимала, что по сути, дело не в моих знаниях, навыках и действиях, а дело в моих убеждениях, из-за которых я не могу продвинуться вперед.

Взаимосвязь результата и убеждений

Антон: Откуда у тебя сложилось такое понимание зависимости результата от твоих убеждений? Это же далеко не очевидно.

Нина: Это не очевидно. Так сложилось, что в моём арсенале и опыте было много психологов, много консультаций, курс НЛП, гипноз, коучинги. Зная все эти инструменты, я понимала, что со мной происходит. Я понимала, что без тренера, я этот вопрос не решу. Я понимала, то, что все внешние факторы являются, как зеркало, отражением моего внутреннего состояния. Для меня это было изучено глубоко, и в какой-то момент я стала маньяком психологии, перечитав кучу книжек. Но потом пришло осознание, что книжки сами по себе ничего не решают. Это было очередное разочарование. Я ходила к психологам. Если у меня был какой-то запрос, то я сразу шла к психологу на консультацию, мы хорошо общались, я получала какой-то результат. Потом пришла к пониманию, что всё-таки мне придётся столкнуться с тем, от чего я убегала и не хотела признавать. Это определенное внутренне ощущение, которое можно прикрыть улыбкой и социально-приемлемым образом, типа «мне так нравиться» или «я так считаю». Это понимание у меня сложилось не за один год, ни за один день. К этому моменту мной был пройден путь.

О самопознании

Анна: Скажи со сколько лет ты начала путь изучения себя, самопознания? Хочу сказать, что, как раз в этом находится твоя уникальность. Потому что миллионы людей живут, как ты описала — ходят на работу, сидят за посиделками, и у них даже мысли не возникает, а возможно, что что-то не так? Как и почему у тебя возникла потребность и понимание, что что-то не так, и с этим надо что-то делать?

Нина: Здесь всё достаточно просто. Я была как обычный ребёнок — школа, музыкалка, языки, испанский, французский, английский, училась на 4-5. Но у меня была такая проблема – на зачётах, экзаменах, контрольных у меня покрывалось лицо пятнами, и тряслись руки. Мне говорили, что у тебя вегетососудистая дистония. Я старалась, зубрила так, что не могла не забыть. Таким образом я сдавала, но, чем старше я становилась, тем это становилось серьёзнее. Я закончила школу без троек, но я заваливаю вступительные в институт не потому что я не знаю, а потому что у меня лицо цвета бумаги, красные пятна, трясущиеся руки. Потом — «Здравствуй, Работа!». Тоже самое со мной происходит, когда я подхожу к взрослым людям, к значимым людям. Я этот процесс ступора не могла контролировать вообще никак.

Это было настолько неадекватно, настолько меня трясло, что не заметить этого не могли. При этом я начинала задыхаться, я не могла говорить. Когда я приходила на собеседование, любой бесконтрольный паттерн, и я другой человек — неадекватный, с трясущимися руками. В первый раз я была у психолога в 11м классе и получила от психолога такую обратную связь: «Посмотри, какая ты хорошая девочка, какая милая, у тебя всё будет хорошо!». У меня была такая реакция – это всё!? Конечно, мой вопрос не решился.

Потом у меня были времена, что нужно было просто выжить. Я поступила в институт, и к концу института это моё состояние, как бы мне не говорили, что это пройдёт с возрастом, оно не прошло. Поэтому я не понимала, что делать со своей жизнью, кому я буду нужна, как специалист. Понимая, что ты приходишь на работу, либо тебе копейки будут платить, либо нужно быть специалистом другого Уровня.

Потом я попала на тренинг личностного роста случайно по акции. После чего случилось первое событие в моей жизни — я уехала от семьи, сняла комнату и стала жить с подругой. Я поняла – здравствуй жизнь! С одной стороны, это была свобода. Однако что-то пошло не так, потому что базовые убеждения были заложены другие. Я начала изучать психологию, коучинг, НЛП, регрессивную гипнотерапию. Ко мне пришло понимание, что остались определенные сегменты, которые мне не давали возможности двигаться дальше. Ну и потом я нашла Анну. Искала осознанно по определённым критериям.

Критерии выбора тренера личностного роста

Антон: А что это за критерии?

Нина: Так как я примерно понимала, что со мной происходит, и был опыт внутренних трансформаций, я искала человека, который будет, как коуч вести по структуре на результат по шагам. То есть не просто медитировать и представлять, что всё хорошо, а, чтобы был приземлённый. Про деньги, значит про день. Про секс, значит про секс. Чтобы мы решали реальные задачи, а не летали в космосе. Потому что всё-таки кредитки и оплата ЖКХ требуют реальных денег. И второй критерий у меня был, чтобы человек владел навыками, либо гипноза, либо медитации, чтобы понимал, что дело не в моих навыках, а проблема внутри. Чтобы человек в этих двух сегментах понимал, как всё устроено. У меня сложилось такая картинка в голове, что я смогу решить свой вопрос благодаря этим двум инструментам. Когда я искала специалистов, часть отсеялась по описаниям, часть были пробные занятия по скайпу, просто общение. Я понимала, что мы разговариваем с людьми по-разному, у нас разные ценности. Был такой момент, когда я специалисту говорила, что у меня убеждения «трешевые» и детство было не самое богатое, а запрос у меня на деньги, на что в ответ я получала: «А как, так? Вы из бедной семьи?» А когда я в первый раз говорила с Анной, я ей сказала: «У меня везде всё плохо». Спрашиваю у неё: «Мне можно что-то с этим сделать?» Мне Анна говорит: «Можно!». Я спрашиваю: «А что делать-то будем!?» Анна рассказала подробно, как она работает. По всей моей структуре и пониманию всё совпало. Я поняла, что можно работать — человек адекватный.

Анна: Она так думала, пока я ей не рассказала про стойку.

Нина: Не только про стойку. На каждое занятие у меня был отдельный листочек «10 причин, почему сегодня не нужно идти».

О сопротивлении изменениям

Анна: Расскажи этот момент. Мы встречались по пятницам. Первое занятие всегда ожидаемо пока мозг не понимает, что мы делаем.

Нина: Первое занятие, конечно, было интересным. Это, как спорт. Когда в первый день я иду в спортзал и думаю, что я буду красивая, стройная, прекрасная. На первом занятии всё весело, а потом начинается: отжимания, бег, прыжки, второй круг, третий круг. При этом тренер улыбается и говорит, что всё хорошо. Примерно так проходили первые занятия. Я иду к лучшей жизни, я иду к изменениям. А потом я прочухала… Анна мне изначально понравилась, она мне всё обозначила, в каком режиме мы будем работать, что работать будем с болью. И я подумала: «Говно опрос! Я бывалая». Я была с таким настроем — чем ты меня удивишь? Но уже на третье занятие мой организм понимал, что скоро будет пятница и грядёт не самая приятная ночь. Конечно, мы идём в светлое будущее, но то, что происходит, это капец! Я сидела каждый раз, как котенок, которого тащат по полу, со словами: «Нееет!». У нас была договорённость, и все условия прописаны, но я искала варианты соскочить. Что у меня сегодня? Не выспалась, устала, я много сделала, а мне нужно ещё столько всего сделать. У меня был отдельный листок, что мне нужно сделать в пятницу вечером, чтобы перенести занятие на подольше. У меня был листочек со списком тем, которые я хотела обсудить с Анной, потому что было и то и сё, столько эмоций, столько событий за неделю! И был второй список с темами того, чего я не хочу. Первый час работы реально классный, я рассказывала Анне, она слушала — всё кайфово. Первый час мне очень нравился до Аниной фразы: «Ну что, поехали работать!?». Каждый раз я уговаривала себя: «Ане то всё равно на самом деле, можно сказать: «пока, Аня!» Аня в ответ скажет: «Ну пока, это твой выбор!» Я всегда вспоминала ради чего я вписалась во всё это. Прямо сидела и уговаривала себя. Я знала, что будет треш, но не предполагала, что на столько.

О разнице методик внутренних трансформаций

Антон: Ты в 24 года начала заниматься самопознанием, тебе сейчас сколько, Нина?

Нина: 31

Антон: Это получается 8 лет ты работала над собой и в 31 год добралась до Анны. Какая отличительная особенность этой работы и предыдущих лет развития?

Нина: На каждом этапе я получала ровно те знания, которые могла воспринять. Возможно, даже качество тренеров и было на уровне Ани, но я могла принять очень мало. Поэтому, возможно, я и делала то же самое. Просто для меня это было по капельке. Это как пазл, его невозможно сразу собрать. Я не могу сказать, что всё было серенько-серенько и за 2 месяца стало разноцветным. Я собирала себя, как пазл. Когда я стала готова принять тот объем информации, который Анна даёт, я и нашла её. Потому что, если бы я пришла к Анне до регрессивной терапии, я бы сказала, что она странная, и не понимала бы, что она говорит.

С другими регрессологами часто мне приходилось рассказывать свою личную историю, о своей семье, но не все специалисты причиняют тебе добро. Некоторых таких специалистов я бы отправляла сначала себя проработать, а потом помогать другим. К сожалению реальность такова. Прежде, чем осознать, что эти неврозы, пятна на лице, трясущие руки расположены не на уровне сознания, я перечитала огромное количество литературы по типу «верь в себя», делала аффирмации, что я классная, я крутая, у меня всё получится. Этого всего хватало ровно до того момента, пока я не шла на собеседование. И все эти наработки нивелировались за полсекунды. Поэтому было состояние разочарования, ведь я столько всего сделала, столько медитировала и всё это за один момент возвращалось. Тогда я поняла, что есть уровень сознания и уровень бессознательного, когда тело говорит: «Ты там осознанно иди, а моя задача тебя спасти. Реагировать ты будешь, подруга, вот таким образом». Появилось понимание осознанного и неосознанного.

Потом я решила, что сначала изучу, что такое регрессивная психотерапия, как это происходит, обучусь сама, а потом уже пойду к специалисту, чтобы понимать, что он со мной будет делать. Я к этому моменту уже понимала, что не все специалисты экологичны по отношению к другим людям. Это как анекдот у психологов — плохой психолог помогает только себе, а хороший — ещё и другим. Будем честны, многим психологам нужно разобраться в себе, а потом уже помогать другим людям. У меня тоже был период, когда я хотела заниматься психологией, помогать всем, консультировать, спасти весь мир, пока я не поняла, что сначала нужно разобраться с собой. А когда с собой разбираешься, возникает вопрос – а другим это вообще надо, чтобы ты им помогал? Похожу ка я лучше в спортзал и займусь собой!

Образ будущего

Антон: Какой у тебя образ будущего появился в процессе работы?

Нина: Полностью четкая картинка не сложилась, но на уровне ощущений и состояний, появилось понимание, которое я себе пыталась вбить на уровне сознания очень долго — я могу, что всё хорошо, что у меня получиться. Но когда я это делала на уровне сознания, это оставалось очень ненадолго, потому что тело продолжало ощущать себя и реагировать по-прежнему. В коучинге состояние «я могу и у меня всё получиться» появилось на уровне тела. Я могу влиять на свою жизнь, я могу её изменять, я могу ей управлять в рамках своего осознанного выбора.

Антон: Правильно я понимаю, что Анна тебе под гипнозом внушила эти убеждения?

Нина: Нет! Не правильно!

Антон: Это стандартный вопрос человека, который будет смотреть это видео, потому что мы не занимаемся гипнозом. Ты просто говоришь про гипноз и можно подумать, что Анна тебе что-то навнушала, поэтому я и задал такой уточняющий вопрос.

Нина: Нет, никакого внушения не было, это моя метафора. Наоборот — это была очень предметная, осознанная работа с пониманием конкретных действий. Для меня самое понятное сравнение будет со спортзалом. В коучинге нет гипноза, где меня погружают в глубокий транс, говорят: «Спи!»; я засыпаю, потом просыпаюсь и говорю: «Я всё могу!», и иду зарабатываю миллионы, я в списках форбс и т.п. Такого не происходит. Здесь есть понимание системы, есть понимание системы общества, есть понимание взаимодействия систем внутри семьи, взаимодействия людей, того, как мы живём, понимание психологии, устройства человека, устройство нейронных связей, что всё это научно доказано. Поэтому есть точка «А», точка «Б», всё понятно, всё по шагам прописано. Мы рассматриваем человека, как живущего в материальном мире с определенными ресурсами, знаниями, навыками и возможностями. Эти предметные знания позволяют собирать человека, как машину. И каждый его шаг, и каждый критерий можно точно измерить. Увидеть эти причинно-следственные связи, понять на какой элемент нужно повлиять, если где-то гаечка сломалась – подкрутить подмазать, чтобы машина поехала в нужном направлении. В коучинге, как раз, работа очень понятна, очень прозрачна, очень точна. И никакого «спи—проснулся» нету.

Антон: С чем ты связываешь, появившееся у тебя убеждения, что ты можешь влиять на свою жизнь, как оно у тебя появилось и начало формироваться? С чем ты связываешь появления такого образа мышления?

Нина: Благодаря изученному и, подтвержденному опыту. Как бы я не хотела казаться суперумной, оно возникло благодаря собственному опыту. В любом случае я принимаю решение, основываясь на свой собственный опыт. Это понимание пришло не от того, что я подумала, что я могу влиять на мир, это другая «компания» этим занимается. Я просто стала понимать на простых примерах; не таких, что пришла, а у меня было минус миллион, и за неделю у меня стало плюс миллион. Я за то, чтобы предметно говорить, что происходило. У меня есть большие результаты, которые разнесены по времени на два месяца, а есть маленькие результаты. Я стала обращать внимание на маленькие, на которые я могу повлиять здесь и сейчас. К примеру, я пришла на тренировку и могу проплыть не три бассейна, а 7 бассейнов. Это результат. Могу? Могу. Оказывается, что могу.

Антон: Это метафора?

Нина: Нет, это не метафора. Когда мы начали коучинг с Анной я проплывала 6 бассейнов, через 2 месяца, я проплываю 20 бассейнов. Это было не так, что было 6, и вот они 20! Это было 6, 7, 8, 9, и т.д.

Антон: Т.е. вырос волевой ресурс?

Нина: По сути да. Стоит задача делать на шаг больше. Упражнение «стойка» – это самый понятный пример, структура того, как это работает. Минута, 2, 3 20, потом 30. Тоже самое, получается, что в стойке я могу, в бассейне я могу. Просто все остальные ситуации в них больше компонентов. В стойке есть критерии «я стою» и количество времени. В более сложной ситуации, в плане работы, финансов, взаимоотношений — там больше составляющих, но структура та же самая. Если я могу прогрессировать в стойке, то и на работе, и во взаимоотношениях, и в остальных сферах моей жизни работает тот же самый принцип. Это не будет магия, это конкретные и понятные шаги. Если мы берем спорт — там одни шаги, если мы берем отношения — там другие шаги. Это вполне понятные, осязаемые, четкие шаги.

От этого грустно, конечно, потому что я раньше думала, что всё магия-магия-магия, всё непонятно. Оказалось, что всё имеет структуру, и наше поведение имеет структуру. Оно имеет причинно-следственную связь. И во всё всем есть своя цикличность. Система существует по определенным законам. Есть законы, которые я знаю, я понимаю, они очевидны. Есть более сложные законы, которые я интуитивно понимаю. А есть то, что я не понимаю вообще. Когда мне это стало очевидно, я поняла, что я это знаю хорошо, а это я не знаю. Что нужно, чтобы узнать? Сделать это, это и это. Это моя логика, в которой мне стало очень комфортно, и в моём случае она работает. На данном этапе, модель моего мышления меня устраивает. А так как предыдущая модель мышления сидеть и представлять себя на яхте на Багамах, при этом пожёвывая доширак, было не эффективно.

О компенсаторном механизме, деньгах и взаимоотношениях с людьми

Анна: Мы с тобой много работали над состоянием страха и тремора, но взаимоотношения было нашей основной задачей, потому что там была, самая большая боль. И без выстраивания гармоничных взаимоотношений ставить финансовые цели было невозможно, тем более двигаться по ним. Мы с тобой прописывали задачу по выстраиваю взаимоотношений. Расскажи нам, какие были взаимоотношения до того, как мы начали работать, по мере того, как мы работали, и сейчас, после окончания коучинга. Как изменились твои отношения с людьми и с противоположным полом?

Нина: Это была ещё одна причина, почему Анна меня бесила. Потому что я пришла к тебе с финансовым вопросом, а ты меня стала лечить по вопросу взаимоотношений. Я помню пришла в бассейн, плыла и ревела, меня трясло, потому что я думала: «Чем я занимаюсь? У меня финансовые проблемы, а мы взаимоотношения разбираем. Где здесь связь? Куда я вписалась? Надо со всем этим завязывать и идти решать реальны проблемы!». А на следующем занятии у нас начался с тобой разговор с разбора вопроса: «Товарищ тренер, мы идем не туда, куда я не хочу идти! Но на самом деле, эта тема взаимоотношений возникала у меня в течение всех 8 лет, и я её очень искусно со всеми специалистами обходила. Я приходила к специалистам и говорила: «Для меня этот вопрос уже решён, давайте поработаем с финансами». Мне это удавалось, я типа знала, что мне нужно. Дальше мы разбирали какие-то внешние факторы. Когда я стала тебе объяснять: «Анечка, мы не туда идём». Анна меня очень сильно напрягла, когда сказала: «Нет, Ниночка, мы идём туда и больше никуда». Я интуитивно понимала, с чем мне придет столкнуться, я не хотела это переживать, ни каком уровне, ни на осознанном, ни на бессознательном. Потому что там была сильная боль, от которой мой организм всеми правдами и неправдами пытался защититься.

Анна: На каждом занятии она находила миллион аргументов.

Антон: Как ты её убеждала?

Анна: По-моему, я её не убеждала.

Нина: Не убеждала, у меня было ощущение, что тебе насрать. О, вспомнила — я каждый раз рассказывала трогательную истории, которые были на столько трогательные, что я сама ревела. И надеялась, что ты тоже будешь реветь. Я говорила: «Анна, представляешь, что здесь на столько всё плохо!». Анна мне в этот момент говорила: «Отлично! Закрываем глаза, будем как раз с этим работать!». Я Анне говорила, что нам нужно работать с другим и собирала много аргументов, почему нам надо работать с другим. У меня были реальные ситуации, у меня было всё записано. На что Анна мне говорила: «Хорошо». я закрывала глаза, и она меня всё равно вела туда, куда она запланировала. Самое раздражающее в этом было, что ты со мной никогда не спорила, потому что я даже поспорить не могу. Я поймала себя на моменте, что я на столько привыкла к состоянию жертвы, сопли, слёзы, переживания, и на столько привыкла, что люди не выдерживали и начинали мне сопереживать. Я привыкла, что, когда я приходила к специалистам, я плакала, они тоже плакали, и на этом мы расходились. Я как-то общалась подругой, она рассказывала, что была у психолога, и она говорит: «Я показала психологу видео танца, они там что-то разбирали, а он чуть ли не заплакал, у мужчины включились эмоции. Анне всё равно в соплях ты, не соплях, бьёшься в истерике, не бьёшься, она спокойна говорит: «Идём работать!». Сейчас мне это смешно, а раньше было не очень.

О трансформации и принятии боли

Анна: Расскажи про эту квинтэссенцию боли, которую приходилось переживать, как ты думаешь, почему, со своей точки зрения? С моей понятно почему. А как ты считаешь, почему приходилось идти в боль, воспоминания были болезненны? Почему мы погружались именно туда?

Нина: Ты мне сказала, что это будет весёлая прекрасная беседа, а ты все за старое — давай поговорим о боли. Твоя стратегия работает даже здесь. Сейчас говорить об этом, конечно, проще. Чтобы было понимание у Антона, когда мы начинали какой-то разговор, вспоминали какую-то ситуацию из прошлого или из детства, у меня спонтанно начинали течь слёзы, трястись губы. Хотелось верить, что детство было прекрасное и солнечное, но иногда случается так, что в детстве происходят события, которые очень болезненные для маленького ребёнка. Эти психотравмы проявляются уже во взрослом возрасте в виде телесных симптомов и циклично-повторяющихся ситуаций. Когда во взрослом возрасте происходила какая-то ситуация, чем-то отдаленно напоминающая детскую, тело вспоминает детскую боль и бесконтрольно начинает реагировать. По идее, ещё месяц назад, если бы я это вам рассказывала, я бы уже плакала.

Анна: Ты заметила, что во многих ситуациях ты стала меньше плакать, а эмоции стали более осознанные и поддаваться контролю, когда такое состояние возникло?

Нина: Чтобы было понятно, нужно представить, что у тебя есть рана. Она кровоточит, там гной и мясо. И ты ходишь с этой раной на руке и постоянно задеваешь её. Родные случайно заденут или в автобусе кто-то не специально заденет. А тебе это приносит колоссальную боль. И эта рана не заживает. От этой боли у тебя начинают течь слёзы и закипают эмоции. В процессе работы эту ранку мы постепенно залечивали, убрали весь гной, промыли и вычистили всё, что не давало зарубцеваться и зарасти. Рана начала затягиваться, и она становилась всё меньше и меньше. И если её задевали, то боль становилось всё меньше. Потом она полностью рассасывается, и о ней уже не вспоминаешь. Я не буду говорить, что прошло 2 месяца, произошла магия и всё в моей жизни прошло. Есть ещё некоторые проблемные моменты, но я теперь понимаю, где это у меня, и какую работу мне предстоит ещё сделать. Когда от раны боль была очень сильная, она выбивала, из-за чего я не могла ни о чем другом больше думать. После коучинга той боли, которая бы выбивала меня из колеи больше нет. Большая часть моих ран затянулась, и начался процесс восстановления. Эта такая метафора, чтобы было понятно.

О неуверенности в себе во время общения

Антон: Давай про отношения вернемся. Как они у тебя изменились?

Нина: Общаясь людьми, кто старше меня, с противоположным полом, были состояния неуверенности и неловкости. Я старалась соскочить с беседы, не вступать в разговор, убежать. Мне могли дарить цветы, говорить, что я красивая, а у меня на это была реакция, что здесь что-то не так. Мне хотелось убежать, что я обычно и делала. Я могла общаться с мужчиной, он был мне симпатичен, мне рядом с ним хорошо было. Но когда он начинал оказывать мне знаки внимания, я обычно прощалась и уходила. И когда мне говорили, почему ты больше не общаешься с тем молодым человеком, я говорила, что мы разные типажи. А сама я не понимала своего поведения. Тоже самое было с более значимыми людьми. В общении с людьми у меня был сильный дискомфорт, я старалась общение сократить до минимума.

Анна: Т.е. сам по себе акт общения воспринимался как страдание?

Нина: Естественно. Действительно, в процессе общения я выполняла все социальные нормы, даже по НЛП применяла подстройку. Это в одно время было очень модно зеркалить человека. Я думала мне так плохо, что я хотя бы буду отвлекаться, буду следить за речью, за его движениями, за мимикой, чтобы хоть как-то быть в коммуникации. Мне надо было как-то выживать. При этом чувствовала себя очень отвратительно. А сейчас мне кайфово. Это была моя точка до коучинга, а сейчас у меня другая проблема. Когда мне пора идти, я не могу остановиться. Если бы 2 месяца назад мне Анна предложила записать интервью, я бы сказала: «Хорошо-хорошо, но я не могу больше 20 минут, у меня очень важные дела и встречи». 20 минут я бы сидела в полном напряжении, а сейчас мне так нравится, давайте ещё и ещё!

Анна: Ты заметила, как люди начали реагировать на тебя?

Нина: Честно, мне кажется, что всем пофигу. Просто мне стало кайфово. И мне кажется, что всем тоже кайфово. Как на самом деле, я не знаю. Мне как-то всё равно, что чувствуют другие люди, мне самой стало очень классно. Люди, конечно, кажутся все очень тактичными, очень вежливыми, отзывчивыми, радостными, и я получаю удовольствие.

Самодостаточность и работа

А вот эта самодостаточность, как стала проявляться на работе?

Нина: У меня была такая фишка — я понимала, какие нужно делать конкретные шаги. Но на деле было так – надо написать письмо, вдох-выдох, пошел что-то съел, попил чаю, сделал всё, что угодно, чтобы оттянуть время. Любая коммуникация вызывала у меня напряжение. Я совершала действия через страх и напряжение, потому что это нужно было выживать. Никакого удовольствия от работы я не испытывала и выматывалась к концу дня. Была колоссальная, дикая усталость. Я всё делала из напряжения. Моя работа связана с общением, но любое действие вызывало дискомфорт. Это была точка «А».

Сейчас я делаю тоже самое, но психоэмоциональное состояние другое. У меня остается ещё много энергии. Сегодня я спала 3 часа и ещё, как огурчик, так как нету потребности тратить много энергии на это внутренне сопротивление. Тот внутренний ресурс, который я тратила на то, чтобы подавить свои эмоции, он высвободился. Если у меня было 20% энергии, то стало 60%. Энергии стало больше, ресурсов стало больше. Работать стало легче, коммуникацию стало легче вести, звонков и контактов стало больше. У меня всегда был страх неудачи, и я всегда раньше боялась, что не получится. Это был очень сильный страх. До коучинга, когда я начинала что-то делать, я оценивала с вероятностью 90%, что у меня не получиться. Сейчас я понимаю, что вероятность успеха 50 на 50 всегда. Поэтому всегда нужно делать и проверять. Количество попыток даст результат. Я осознала это к концу второго месяца коучинга. Этого понимания просто не было в моей голове, поэтому жить было значительно сложнее. У меня было так – я сделала целую одну попытку и потерпела неудачу. Жизнь боль. Я не могу ни с чем справиться, поэтому я делать больше ничего не буду. Когда Анна спросила меня: «Какие действия ты совершаешь на работе?», фактически это было так – у меня была одна попытка и страдаю. Во мне было столько пафоса. А сейчас в моем понимании нужно сделать 50 попыток, которые нужно проанализировать и понять, какой именно инструмент дал результат. Конечно, это большие изменения в мышлении.

Переход на новую работу

Анна: Ты же перевелась на другую работу. Расскажи, как это произошло?

Нина: На работе я делала много действий и не выполняла план из-за того, что на работе не хватало товара, мне не пересчитывали и не компенсировали это. Были месяцы, где я работала много, а результата не было. И я много страдала. Я была всегда очень уставшая. Результативно работать я не могла. Получалось, что работа у меня занимала 20 часов в день. А результата всё равно не было. В какой-то момент я осознала, что я делаю что-то не так.

Анна мне через какое-то время предложила мысль: «Не думала ли ты поменять работу?». У меня была реакция шока, потому что у меня в картине мира такого вообще не было. Я думала, что, если я на этой работе не могу показать результата, то смысл менять работу? Это для меня было очевидно. А если на моей работе я не выполняла результат, то никого не волновало чья это была проблема. Даже если это было из-за того, что не хватало товара на складе, ошибка директора, трудности в согласовании договоров. По поводу всех этих факторов руководство не заморачивалось, там было 2 варианта – либо ты молодец, либо ты говно. Мне говорили: «Ниночка, подумайте, над своей дальнейшей работой — вы на столько некомпетентный сотрудник, что не можете дать результат». Мне предъявляли угрозы увольнения. Конечно, я думала, что на другой работе не смогу достичь результата. Это было состояние безвыходности и боли. Но и мысли, что дело не только во мне, у меня не возникало.

Когда Анна предположила, что дело может быть не только во мне, я очень удивилась. Потом через 2 месяца коучинга я перешла на новую работу. На новой работе у меня есть понимание, что я делаю. Я очень много тестирую и пробую, мне очень спокойно. Моя результативность из 100 попыток 50% меня вполне устраивает, чтобы двигаться дальше. Мне действительно ощутимо стало очень спокойно и всё понятно. Я перестала беспокоиться о том, что я не сделаю и меня накажут. Наоборот, если я пробую, то мои коллеги могут сообщить мне, что они уже это пробовали. На что я им: «Отлично, идём дальше!» Если бы мне раньше сказали, что мы это уже делали, у меня бы появилось состояние ненужности и отвержения. Сейчас же я результатами на работе довольна, потому что делаю правильные шаги.

О влиянии внутреннего состояния на внешнюю событийность

Анна: Я хотела напомнить про ситуацию, где ты затратила меньше усилий, но получила результат. Расскажи на про это.

Нина: Был день закрытия месяца, я писала отчет, по итогам которого я не выходила на выполнение плана, из-за чего погрузилась в страдание. Это было моё любимое состояние в тот момент. И план было выполнить нереально. Потом буквально за несколько всё изменилось при том, что никаких новых действий я не совершала. Это был первый месяц работы в коучинге. Так сложилось, что вдруг у меня увеличиваются заказы, как будто конструктор собрался в обратную сторону. Всё срослось. И я подумала, что это магия.

Анна: Эта ситуация нам показывает, что мы можем делать одни и те же действия из разных состояний, но результат будет разным. Понимание того, что состояние является первичным, а результативность действия – следствие внутреннего состояния.

Антон: С чем ты связываешь такую случайность?

Нина: Я делала абсолютно одинаковые вещи, в одном месяце и другом. В одном месяце – пазл не сложился, в другом сложился. Что же я делала по-другому? В одном месяце я с Анной не работала, в другом месяце у меня был трансформационный коучинг. Во второй ситуации мы работали не через внешние действия, а через трансформацию психоэмоциональных состояний.

Антон: То есть ты допускаешь, влияние внутреннего состояния на внешнюю событийность? Или нет?

Нина: Для меня это очевидно.

Антон: Ты скорее всего понимаешь, что это есть, но не знаешь, как это объяснить логически. Как ты себе это объясняешь? Как внутренняя работа, как элемент внутренней работы влияет на внешнюю событийность? Или ты не хочешь это объяснять, тебе это не интересно?

Нина: Для меня в какой-то момент стало очевидно, что моя внешняя жизнь – это отражение моего внутреннего состояния и моего отношения к себе. Если хочешь изменить внешнее, то нужно поменять отношение к себе. Это такой вопрос, когда мы говорим о неочевидных вещах.

Антон: Да, мы говорим, о не об очевидных вещах, совершенно верно.

Нина: Есть внутренняя работа и внутреннее ощущение. Очень много происходило изменений в моём внутреннем мире. У меня было много хронического стресса – состояние тревоги, переживания, напряжения, усталость. Когда я читала посты в инстаграме о том, что состояние дружбы, любви, поддержки — это очень важно, я думала, что это бред. Но когда я начала проживать эти эмоции и состояния любви, поддержки, благодарности, радости, то что кажется банальным, когда это стало моим личным опытом, то я в полной степени осознала смысл этих слов.

Антон: Оказавшись перед Путиным, что вы ему скажите?

Нина: У тебя был кажется был более интересный вопрос.

Про изменения в отношениях с родителями

Антон: Хотел спросить важный вопрос, про родителей. Как изменились отношения с родителями и изменились ли они?

Нина: По краюшку лезвия ходите, товарищи.

Антон: Это вообще краеугольный вопрос в жизни человека. Ты, конечно, можешь отказаться отвечать на этот вопрос.

Нина: Для меня было 2 противоречивых состояния. Одно моё осознанное – понимание, что родители для меня сделали, сделали многое, и у меня есть к ним благодарность. И другое состояние — это состояние боли, которое связано с родителями. Как бы головой я понимала, что родители не могут меня любить, потому что их родители их не любили, у них просто нету этого навыка любить, делиться теплом, добротой. Они просто физически не могли этого дать.

Антон: Это понимание было у тебя до коучинга? Или оно трансформировалось по мере прохождения?

Нина: Это понимание сформировалось после прохождения коучинга. А вот до, если бы меня спросили про маму, я бы просто сидела и рыдала.

Анна: Если бы ты этот вопрос задал 2 месяца назад, мы бы не смогли провести это интервью.

Нина: Да, это я сейчас имею возможность об этом говорить спокойно. У меня было раньше очень много боли во взаимоотношениях с мамой. Чтобы дать себе шанс проработать отношения с мамой, я минимизировала общение с ней. В семье я не всегда получала счастье, радость, любовь. Там было много других моментов, и соответственно это то, с чем я не хотела встречаться и трансформировать. Сейчас я не буду врать, что я прихожу домой, кидаюсь в объятия мамы и говорю, как сильно её люблю. Я просто стала спокойнее относиться к ней и родственникам. Я стала понимать, что у них есть своя жизнь, а у меня есть своя жизнь. Моя благодарность не стала меньше, но появилось разделение, что жизнь мамы – это жизнь мамы, моя жизнь – это моя жизнь. Раньше это было так, что я ощущала себя обязанной маме всем, я должна ей всё и во всём виновата я. Других вариантов у меня не было. Сейчас я понимаю, что варианты есть, есть другие модели взаимоотношений с мамой. Есть вещи, которые мы прошли за 2 месяца, про которые я могу сказать, что на них можно поставить точку, то вопрос с мамой у меня находится в процессе. Если раньше у меня был минус, то сейчас нейтральное отношение. Потом, естественно, мы будем ещё работать, и я приду к тем взаимоотношениям, чтобы испытывать с мамой те состояния и те эмоции, которые могут быть.

Антон: От своей мамы ты заметила какие-то изменения, раз ты поменяла свои поведенческие реакции, как это отразилось на её реакциях к тебе?

Нина: Поскольку мы общаемся не так много, про её изменения в реакциях я ничего сказать не могу. Я могу сказать, про свою реакцию на те же звонки мамы и её поведение, которое раньше вызывало у меня слёзы и раздражение, то сейчас я реагирую спокойно. На данном этапе это единственный критерий, который есть. Мама была на даче, поэтому мы с ней не виделись.

О взаимозависимости денег и отношений с противоположным полом

Антон: Вы говорили, что цель у вас была денежная, и когда ты отправила Нину заниматься отношениями, у Нины пошло сопротивление, саботаж, отрицание. Как ты дальше, Нина, поняла, что это приведёт тебя к финансовой стабильности?

Анна: Я хочу, чтобы сначала Нина интерпретировала и рассказала мне, как она поняла эти действия, потому что из сознательного уровня эти действия не логичны.

Нина: В начале работы, когда я долго сопротивлялась, ты мне сказала, что есть связь на уровне разговора в реальности без состояний и ощущений, есть отношения к себе, отношения с людьми, отношения с мужчинами, по структуре одно и тоже. Научишься ладить с собой, любить себя, всё остальное выровняется. Во-первых, у меня не было других вариантов. Во-вторых, мой опыт мне говорил, что всё, что я делала, либо не работало, либо работало не эффективно. Но для меня это было не очевидно.

При этом, не скажу, что я вышла на тот доход, который я хотела, но могу сказать точно, что моё финансовое падение, когда каждый месяц шло увеличение долга в геометрической прогрессии, прекратилось. Я вышла в ноль и нормализовалась. Я понимаю, что мне нужно дальше сделать, чтобы идти в плюс. В какой-то момент Анна стала для меня очень авторитетным человеком, и то, что мы делали, давало мне результат, который я могу ощутить в действительности. Логические связи здесь не очевидны, но я доверяю Анне, как специалисту. Через пару месяцев я смогу точно заметить изменения по финансовому доходу.

Анна: Как мы вышли на тему взаимоотношений. Нина находилась в системе коучинга, а я являлась в тот момент создателем этой системы для Нины. И помнишь наши листочки?

Нина: Да, висят. При чём друзья приходят, смотрят.

Анна: Наше сознательное работает логическим образом. Другими словами, чтобы мне зарабатывать деньги и выйти из жопы, мне нужно выйти из жопы и зарабатывать деньги. Сознательная логика работает примерно таким образом. Но как показывает опыт, это далеко не всегда получается. На самом деле все взаимосвязи того, как ты зарабатываешь, отношение к деньгам, видение себя в финансовой среде находятся в тех внутренних психоэмоциональных состояниях, которые находятся в бессознательном. Эти сформировавшиеся бессознательные интерпретации находятся в иррациональных связях, из которых мы совершаем действия. Поэтому мы написали прекрасный список, который позволяет выявить иррациональную связь в бессознательном. Список у Нины начинается с фразы: «Когда я буду зарабатывать определенную сумму и буду выполнять планы, я буду чувствовать себя уверенной, сильной и т.д». И что же она будет делать из этого внутреннего состояния? Нина написала, что будет строить взаимоотношения, общаться с людьми.

Антон: У неё конкретно был такой пункт «общаться с мужчинами»?

Анна: Да, с мужчинами, с людьми и со всеми остальными. Само общение с противоположным полом является самым болезненным для Нины. Там находится эпицентр боли. Естественно мы идём в боль. Наш список, который мы составили, он как раз-таки показывает иррациональную бессознательную связь, что на самом деле ей деньги нужны для того, чтобы взрастить в себе самоуверенность, чтобы она смогла позволить себе общаться с людьми. И, конечно, я могла бы повестись и сказать: «Да, Нина, давай поработаем с деньгами, дай Бог, мы бы свыклись на той работе, на которой она была, налаживали ли бы отношения с начальницей, потом с коллегами, чтобы она возможно когда-нибудь сделала план. Тогда бы мы шли из сознательного. Выходит, для Нины деньги – это компенсаторный механизм, которым она хочет прикрыть свою неуверенность в общении с людьми.

В коучинге мы идем из первопричины, где причина – страх общаться с людьми. Когда же мы трансформируем всё из причины и делаем новые действия в этой сфере, тогда план начинает выполняться. Начальница потом умоляла Нину остаться на работе, люди зовут на новую работу, Нина стала ощущать себя более уверенно, как специалист, а финансовое состояние нормализуется. Поэтому в данном случае с Ниной взаимоотношения являются ключом к финансовой стабильности. Чем глубже Нина проработает свои страхи во взаимоотношениях, тем сильнее у неё будет в материальном плане. Тем более у Нины есть потенциал и огромное количество внутренних ресурсов, за счёт которых она может реализовать себя.

Ты заметила, как люди стали искать с тобой общения, звонить, писать, назначать встречи?

Нина: Да, я обратила внимание на это. Но это тот момент, когда я ещё не до конца верю в это.

Анна: Сейчас стало понятно, почему работали со взаимоотношениями? Потому что у тебя взаимоотношения равно деньги. Здесь явная взаимозависимость. Мы работаем с первопричиной – взаимоотношения, а следствие – финансовая составляющая начинает выравниваться.

Антон: Доступно ли Анна для тебя объяснила? Прояснилась ли у тебя картина, почему надо было работать именно со взаимоотношениями?

Нина: Да, конечно, здесь я только говорю, да! Подписываюсь под каждым словом, так и есть. Я всегда работала со следствием, сохраняя причину. Для меня причина была неочевидна. Я не могла никак решить это. Я просто к этому моменту понимала общую структуру, что внешнее – это следствие внутренней ошибки. А что это за ошибка, и с чем она связана, я не могла понять. Когда мне Анна всё объяснила, сейчас у меня шок. Но так как доверие к коучу сформировалось очень большое, мы пошли проверять и прорабатывали взаимоотношения.

По поводу работы, действительно, был такой момент, когда я написала заявление об увольнении, я узнала, что я очень ценный сотрудник, что я профессионал и очень крута. Оказывается, что в компании была непростая ситуация, не самая простая территория, и что не каждый менеджер достиг бы тех результатов, которых достигла я. У меня было много предложений перевестись в другое отделение, поменять функционал, только, чтобы я осталась в этой компании. Мне пришло предложение из другой компании о работе. Коллеги с других работ, мне просто звонили и спрашивали: «Ты случайно, не ищешь работу, у нас здесь есть вариант?». Я несколько предложений так получила.

Мне сейчас очень нравится, что раньше, когда мне говорили, что я хороший специалист, моя реакция была такая: «Нет, вы не знаете, у меня всё плохо, я ни на что не способна!». Люди реагировали на меня, как на невменяемую. Моё восприятие себя раньше было неполноценным и неадекватным. Я проявлялась, как ответственный специалист, но ощущала себя редкостным говном.

О намерении ставить цели

Анна: Расскажи про списки. Мы их написали, ты их повесила и потом сняла.

Нина: Я честно написала этот список, честно его повесила. Потом ко мне должен был зайти знакомый в гости, и я его сняла. Когда я смотрела видео-интервью с другой девушкой, я поняла, что это нормально – все так делают! Ура! У нас такая целая команда!

Анна: Причём самое интересное, что она мне не говорила, что она сняла список. Я думала, что они у неё весят всё это время.

Нина: Потом я рассказала Анне. Я понимаю, что я не просто наврала коучу, но и наврала и себе. Потому что я их сняла не в ту неделю, в которую я ей озвучиваю, а ещё за 2 недели до этого. Я думаю: «Ну ладно, я наврала коучу, Бог с ней». Но я наврала себе. Мы поработали, и после занятия я повесила этот список с целями обратно. Опять должен был зайти знакомый. Я сначала поволновалась, подумала, что это будет конец, а потом спросила себя: «А в чем?» Это было для меня событием. Я думала: «О, Боже мой! Люди увидят список!» Вечером ко мне пришёл знакомый, он почитал список и никак не среагировал. Я подумала про себя: «А прокомментировать, что-то сказать, проявить хоть какую-то реакцию?» Этого не было. Для меня было удивительно, я была даже разочарована. Я так долго ждала реакции и страданий, т.к. для меня список был очень важен.

Анна: Как поменялось твоё восприятие людей, исходя из этой ситуации?

Нина: Я очень расстроилась. В этом для меня было столько пафоса и значимости. Это же список с целями! Там моё отношение к жизни, моё отношение к себе, про общение с мужчинами. Обычный человек подходит, читает и идёт дальше делать свои дела. Ему безразлично. А потом они у меня висели всегда. Ко мне заходили знакомые, некоторые спрашивали, чем я занимаюсь.

Антон: Что ты им отвечала, чем ты занимаешься?

Нина: Они обычно спрашивали меня: «Это что такое?». Я им отвечала – список.

Анна: Мы с этим поработаем.

О самых глубоких осознаниях

Анна: Скажи, пожалуйста, какая самая странная и интересная информация поразила тебя?

Нина: Вопрос из области: «Опишите одним словом свою жизнь за 2 месяца». Был такой спектр эмоций, ощущений, мыслей и событий! Я каждый кусочек стараюсь в метафору превратить. За 2 месяца у меня прожилась целая жизнь, как будто десятилетние прожила за этот короткий срок. Многое поменялась в самоощущении, в самовосприятии, каждый сегмент жизни можно разбирать и разбирать.

Но я могу сказать точно, что поменялось. У меня появилась структура понимания точки «А», точки «Б» и конкретных шагов между ними. Я поняла, что у меня появилось ощущение состояния удовольствия и счастья, которого не было. Если бы раньше меня спросили, что для меня представляет жизнь, то для меня бы это было отчаяние, боль, разочарование, и унижение. Хотя внешне люди могли говорить мне, какая я позитивная, улыбчивая, активная. Но это было социальное проявление. Самоощущение же было противоположным. Если меня спросить сейчас, то у меня присутствует устойчивые состояния «я могу что-то изменить», «я могу испытывать удовольствие», я» могу испытывать любовь», «я могу получать удовольствие от общения», «мир разный, и я сама выбираю систему, в которой хочу находиться».

Так же мне удалось глубоко осознать, что система определяет человека – это факт. Если я буду находиться в системе, где меня унижают и не ценят, то через некоторое время я начну чувствовать себя таким образом. И я этому подтверждение. Если мы окружаем себя людьми, которые нас поддерживают и отмечают наши успехи, со временем я сама меняюсь и больше буду испытывать положительных эмоций. Я с твоей помощью поняла, что можно выбирать систему и понимать, в какой системе я нахожусь. Но для меня это было раньше не очевидно. Мой опыт был раньше ограничен, а сейчас я понимаю, что я могу выбирать, и у меня для этого есть ресурсы. Дальше всё зависит от моих конкретных действий.

Анна: То, что ты сейчас описала — это основополагающее и глубинное убеждение, которое человек, как правило, не осознаёт. Два противоположных убеждения — две абсолютно разные картины мира. В одной — «Я жертва. Я попадаю в те ситуации, где я ощущаю себя жертвой, не осознавая этого. Я ничего не могу, я жертва обстоятельств». Полярное этому убеждение — «Я сам выбираю, я не являюсь жертвой, я понимаю, что есть разные системы. Я могу менять эти системы, я могу анализировать эти системы, я сам выбираю, какой будет система, каким буду я со всем инструментарием, который полагается в этой системе». В одном убеждении – мы ничего не можем, во втором убеждении — я становлюсь автором своего собственного мира.

О принятии себя

Анна: Расскажи об отношении к самой к себе, к своей внешности, восприятия своего тела, как оно поменялось?

Нина: Сейчас положительное. Если из примеров, то для меня было очень показательно, когда я стала ходить в бассейн. Когда я начинала плавать, я не могла проплыть одну дорожку, потому что я начинала задыхаться. У меня была сильная психосоматика — начиналась паника, я не понимала, что происходит. И это не в смысле психологического состояния, всё это было физически. Я не понимала, почему мне становилось так страшно. Я теряла ощущение тела, я не понимала, где моя рука и нога. Полная дезориентация. Мой мозг не понимал, где находились мои руки и ноги. Тело было абсолютно отдельно. Естественно плыть оно никуда не могло. И это не метафора, это буквально так происходило. Я действительно не могла управлять телом. Я брала пару занятий у тренера. Он мне говорил, как правильно дышать, и мой тренер не понимал, почему, когда я погружалась в воду, зрачки мои становились, как у бешеного таракана. Это было видно даже через плавательные очки. Мой тренер спрашивал: «Ты точно хочешь плавать?». Мой результат в коучинге очевиден, если мы проведем параллели с плаванием. Я пыталась плыть и не понимала, где находится тело, мне было очень страшно, вплоть до паники. Пока я не занималась коучингом, мой прогресс в плавании был очень медленным. Вместе с трансформационными занятиями в коучинге, я начала понимать, где моя рука, где моя нога. Раньше у меня не было этого ощущения, мне тренер говорил, выпрямить руку, а я не могла понять, где она находится. Вроде ты взрослая женщина, но ты не понимаешь, когда у тебя рука согнута, а когда прямая. У меня не было контакта с телом. Когда Анна мне первый раз на занятии сказала почувствовать своё тело, для меня это, как Земля в иллюминаторе. Я понимала, что оно есть, но связи с телом не было. Сейчас, спустя 2 месяца, я могу проплыть 20 бассейнов. До этого я не могла этого сделать. Сейчас я понимаю и чувствую, когда рука согнута, а когда прямая. Кто-то возможно удивиться, но для меня это большой успех. Это ощущение я вырабатывала множеством попыток на танцах и в бассейне. Тот результат, о которым мы говорим, его бы не было, если бы коуч мне не говорил, что это надо делать. Нет такого упражнения, которое не получится с 1000й попытки. У меня были конкретные инструменты и конкретные шаги для того, чтобы достичь этого.

Анна: Как ты воспринимала свою внешность до и после коучинга?

Нина: До 28ми лет я жила с убеждением, что я урод. Если мужчины мне делали комплименты, я начинала думать, что ему нужно что-то от меня. Для меня это был человек, который мне врёт. Я вообще не воспринимала себя, как девушку, которая может нравиться. Я обращалась к специалисту по регрессивной терапии по этому вопросу ранее. Но, так как к 28-ми годам личность уже сформировала, и если ты до 28ми лет воспринимаешь себя, как урод и ничтожество, неважно какие атрибуты будут рядом со мной. Я могла даже красиво одеться и накраситься. Но в остальном времени я воспринимала свою внешность, как скорбь, печаль и боль. Поэтому я не любила смотреться в зеркало. Если у девушек принято развесить везде зеркала и смотреть на себя в обнаженном виде – это не про меня. У меня было дикое отвращение к своему телу. Как следствие, я находила у себя кучу физических недостатков, у меня была сильная неприязнь к самой себе. До нашего трансформационного коучинга мной был проделан путь более бережного отношения к себе. В коучинге же мы доработали отношение к себе системно, с отработкой и новыми закрепляющими действиями. Восприятие себя стало более бережное — я стала на себя смотреть в зеркало с удовольствием, мне теперь хочется о себе заботиться. Мне хочется краситься, ходить в парикмахерскую. Раньше это было тяжелой ношей для меня.

Когда подруги меня раньше спрашивали, почему я не встречалась с тем или иным молодым человеком, я им отвечала, что я урод. Когда я перестала по этому поводу париться, людям со мной стало намного легче. Они не бояться говорить мне комплименты, а мне стало приятно их слышать. Все эти банальные вещи, типа у тебя красивая улыбка, блестят глаза, это всё раньше меня бесило, а сейчас очень приятно. Я раньше ненавидела девушек, которые любят себя, потому что я не понимала, что это, как это, и возможно ли вообще так. Я смотрела, что некоторые были не особо красивые, но при этом любили себя. От чего они меня очень сильно раздражали. Потом я поняла, что на самом деле сама хочу быть такой.

О системе трансформационного коучинга

Антон: Вопрос методологический. Ты ранее занималась регрессивной психотерапией. Ядро нашей методики тоже регрессия. И ты раньше работала по одному методу, где центральным ядром также была регрессия. В чём ты видишь разницу?

Нина: Регрессивная психотерапия очень рабочий инструмент. Я для себя решила, что, если у человека в жизни всё нормально, он развит, как личность и где-то у него возникла трудность, например, страх выступлений, он использует регрессивную терапию. За одну встречу многие проблемы можно решить в той или степени. Структура и там, и там плюс-минус та же самая. Но когда у человека целая система проблем, как у меня, то есть не только один запрос, а когда комплекс проблем. Если решать мои проблемы точечно, то это будет очень долго и разнесено по времени. В таком подходе не удастся поменять всю систему целиком. Разница в том, что в той методике более точечная коррекция. Туда идут люди, у которых всё нормально, у которых есть всего несколько вопросов, которые нужно подкорректировать. А если человек изначально находится в тяжёлом состоянии, как я, то в таком случае тем методом мою проблему не решить.

Антон: Почему ты не обратилась к своим коллегам и не проработала с ними 10 занятий, к примеру?

Нина: Ну вот ты прорабатываешь, идёшь тестируешь ситуацию, но нет понимания системы изменений целиком вообще. Здесь дело в методе. Ты туда приходишь с одним запросом, конкретным. Ты его прорабатываешь, идёшь проверяешь. Это для тех людей, у которых 90% времени всё хорошо, 10% нужно подлатать. А если ты приходишь как я, всё переломанное, всё не так, и даже непонятно с чего начинать, то здесь всё необходимо заново — меня, как систему взращивать. В моём конкретном случае необходимо работать комплексно, с регулярной обратной связью, с регулярной корректировкой. Поэтому мою задачу просто регрессивной терапией не решить. Это должно быть системное ведение человека до результата. Колесо на столько поломано, что оно в принципе никуда не едет. И хоть заменяй гайку, хоть не заменяй, от этого колесо не поедет. Его нужно заменить целиком. В коучинге меняют тебя целиком и все сферы жизни. Мне это очень понравилось, потому что, если брать отдельно коучинг от регрессии, то туда человек приходит, у которого тоже всё хорошо, ему просто не хватает немного мотивации и ресурса. Но в основном на коучинг приходят люди, где в прошлом, всё очень плохо. Я помню пришла к коучу, она решила, что мне нужно будет походить по линии времени. Когда я посмотрела на своё прошлое, я просто разревелась. Тогда коуч предложила подумать о моём будущем! Реакция у меня была такой же. Если фундамент здания гнилой, никакие стены на нём не построишь. Вся разница находится в видении системы в целом и в работе разом со всеми сферами, с ведением и чёткими шагами.

О восстановлении памяти во время коучинга

Анна: Были ли такие ситуации во время коучинга, когда вспоминалось, то что ты не помнила? И выстраивалась картинка прошлого, которую ты не помнила?

Нина: Да, конечно. Хочется даже сказать: «А ты что, не помнишь, как я тебе это рассказывала?!». Таких воспоминаний было много. Для меня жизнь до 20 лет была белым листом. Я практически не помнила своего детства. Были какие-то отдельные моменты, очень общие. Фактически всё, что было до 20 лет, было за закрытой дверью. Первые полтора месяца работы всплывало очень много событий, воспоминаний, к которым у меня не было доступа. Для меня можно сказать их не было. К концу коучинга, я восстановила память детства.

Анна: А всё почему? Потому что мы работаем из цели.

Нина: Да. Если просто работать из запроса покопаться в прошлом, мы бы могли лет 10 просто копаться. А здесь у нас была цель и всё подтянулось к ней, потому что для цели нужно было восстановление памяти.

Анна: Наша цель была развить навыки коммуникабельности. Всё, что мешало (токсичные состояния на основе психотравмируещего прошлого), всё воспроизводилось в памяти. Мы трансформировали ограничивающие убеждения и состояния в момент их появления в прошлом, которые препятствовали идти к нашей цели. Я хочу сказать, что мы всегда в конце выходили в ресурс. Дорогие читатели, трансформация – это не только боль и тяжелые воспоминания, но это ещё абсолютно новые, ресурсное, приятные состояния!

Нина: Анна так и говорила. Сначала будет больно, но потом будет хорошо.

О проживании психотравмы

Анна: Опиши процесс, когда в начале мы трансформировали негативные состояния, а потом приятные ощущения умиротворённости и любви.

Нина: Анна права, я это подтверждаю. После работы вы остаётесь в хорошем психоэмоциональном состоянии. К сожалению, у меня и у моей знакомой есть опыт, когда в процессе работы человека оставляют в не ресурсном состоянии. Ему говорят, что боль должна выходить. Как-то я работала с другим регрессологом. Мы вспомнили негативную ситуацию, меня накрыло. Тогда мы не вышли в ресурсное состояние. После чего я писала этому специалисту, что после его занятия я уже неделю не могла работать, мне было очень плохо. И я не понимаю, что происходит. Он мне говорил, что это нормально. Но тогда я не понимала, что мы делаем, куда мы идём. Улучшений не наблюдалось, мне просто было плохо. А в работе с Анной в коучинге, да больно, но не надо боль отрицать, мы её трансформируем, мы знаем, с какой целью это делаем. Оказывается, что есть методики, которые просто капаются в прошлом ради копания в прошлом. У меня всегда был вопрос, можно это как-то сделать более экологично и быстро. Оказывается, что это реально, но не все об этом знают.

Про ДТП и состояние жертвы

Антон: И вопрос про аварию.

Нина: В пятницу мы с Анной работали. А на в субботу на следующий день на меня сверху налетает автомобиль.

Анна: Это авария была, как отрывок из фильма Форсаж. Как ты интерпретируешь случившееся?

Нина: При этом было 4 машины, участвовавшие в дтп, при этом никто не пострадал. Мне сказали, что это второе рождение и очень большая удача. Для меня всё закончилось хорошо. Интерпретации у меня не было никакой. Я тебе писала, как тренеру. Я писала, что мы идём в светлое будущее, но что это такое?

Я честно сняла ответственность с себя. А Анна мне написала, что меня очень взбесило, что всё хорошо, что ты цела, и что всё нормально. Эта ситуация для меня ещё не разрешилась, машина моя не едет, что вызывает очень неприятные эмоции. И вопрос для меня остаётся открыт. В этой ситуации виновник аварии вину не признал. Потом происходит досмотр, ему предлагают признать свою вину, так как всё очевидно. Далее я получаю постановление, звоню в страховую, прохожу процедуру осмотра машины. Я должна буду купить себе новую машину на выплаты из страховой, новая машина – новые убеждения. Но я получаю отказ от страховой, поэтому возможно придётся этот вопрос решать уже через суд.

Антон: Какая у тебя претензия к коучу?

Нина: Претензии у меня никакой нет. Это просто боль.

Анна: На самом деле новые колёса – это новые убеждения. Мы работали со взаимоотношениями. Когда же мы переходим для себя в новую реальность, происходят странные ситуации. Ты жила в фиксированной картине мира уже 30 лет. И тут за 2 месяца тебя полностью меняют изнутри. У тебя меняются восприятие взаимоотношений, восприятие денег, восприятие работы, восприятие своей внешности, восприятие своего окружения. Все убеждения, которые у тебя были пересобираются по-новому. Когда за такой короткий срок мы перепрыгиваем из одной картины мира в другую, которая является на много шире, чем предыдущая, происходят события, которые мы называем аномальными. Но эта аномалия всегда несёт за собой след переработки той информации и энергии, которая была высвобождена. Новые взаимоотношения всегда прописываются через внешние новые события. В твоём случае это произошло через новые взаимоотношения с родными, которые последовали после этого ДТП. Внутренние изменения всегда порождают внешние ситуации, в которых ты закрепляешь новые модели реагирования. Хочешь ты этого или нет. Поэтому ты сидела в ГАИ с 4мя мужчинами, с которыми ты потом весело общалась, это был новый опыт общения с незнакомыми мужчинами, которые причинили тебе физический дискомфорт, но при этом ты себя внутренне ощущаешь спокойно и позитивно. Также это новые взаимоотношения с братом, который дал тебе свою машину, пока ты решишь свой вопрос с ДТП, чего до селя видано не было никогда. Вся эта ситуация спровоцировала новые контакты и взаимоотношения, которые ранее не происходили. У каждого эти аномалии происходят по-разному.

Нина: Да, действительно, взаимоотношения стали другими. И да, ответственность за данную ситуацию лежит полностью на мне. Похожая авария уже не первый раз, но реагирую я таким образом впервые. В предыдущие ДТП я пребывала в полном состоянии жертвы. Сейчас же для меня есть ряд вопрос, которые требуют решения. Возможно они не приятные, но это нормально.

Анна: Есть определенные внутренние состояния, и которые запускают такую событийность. Даже если ты этого сознательно не хочешь. В этих ситуациях ты проявляешь себя по-новому, исходя из новых внутренних качеств. Как только ты это пройдешь и поймешь, тебе выплатят твою страховку и купишь себе новую машину, осуществив переход для себя в новое измерение.

Нина: Но я не понимаю, что я должна осознать и понять.

Анна: Мне кажется здесь больше не про понять, а про больше доделать. Здесь дело в количестве встреч, в количестве новых людей, нового общения, которое формирует и закрепляет новые внутренние состояния и новые твои проявления. Любое внутреннее состояние закрепляется через действие.

Нина: В теории я с тобой согласна. Примерно я понимаю, о чём ты говоришь. Но для меня это очень не очевидно. Исходя из этой ситуации, я сейчас поняла, что людям на самом деле безразлично. Если раньше для меня ДТП было большим событием, то сейчас мне кажется, что всем безразлично. Если для тебя и для Антона в данный момент это всё очевидно, то я реально в данной ситуации не понимаю связей.

Антон: Просто мы понимаем, что есть более тонкие уровни бытия, и как они взаимосвязаны с более плотными. Это мы долго и глубоко изучали в теории и на практике. Мы видим, как это происходит с людьми, с которыми работаем в коучинге, мы видим, как это происходит с нами. И нам становится всё ясно. А у тебя нет такого расширенного понимания — ты над ним не работаешь. Шутка. На самом деле ты молодец, идёшь вперед, несмотря ни на что.

Нина: Вот это примерно тоже самое, когда вы просите меня передать, что произошло за 2 месяца работы.

Анна: Это так и есть. Потому что за 2 месяца тотально меняется всё мышление и восприятие. Передать, как это происходило невозможно. Потому что каждое занятие – это цела история. На каждом занятии субъективно проживается целая жизнь. Со всей болью, радостью, инсайтами, пониманием причинно-следственных связей. Передать, что происходит с человеком в коучинге в полном объёме невозможно.

Антон: Как тебе стало известно, внутри нас живут роли. Когда вы работаете через регрессивную терапию, вы эти личности стираете, интегрируете в целостность. Когда вы трансформируете что-то, бессознательное может воспринимать происходящие изменения, как смерть. Соответственно, ситуацию с ДТП можно рассмотреть с этой точки зрения. А именно то, что вы проработали на следующий день с тонкого плана, проявилась как проекция на событийность в форме ДТП, которая отразила твои же внутренние изменения. Ситуация была на грани — это символ того, что кто-то там внутри реально исчез, как автономная единица. Оно интегрировалось в целостность. А раз у тебя такой сложился в дальнейшем затык, и ты продолжаешь в этом вариться, это может означать, что остались какие-то убеждения и состояния, за которые ты бессознательно держишься, не осознавая этого.

Нина: Я помню это занятие, оно было очень эмоционально заряженным и глубинным. То, что произошли события такого масштаба, оно очевидно. Но для меня не очевидно в плане «цепляться». Ситуация не разрешается, потому что я реально за что-то цепляюсь.

Антон: Просто модель поведения та же. Ты там такая же жертва.

Нина: Да. Блин. Да ну тебя.

Антон: Какая ты бедная, несчастная, как ты не понимаешь, что с тобой происходит, какая трагедия.

Нина: Такое состояние, что нас спалили. Надо что-то сказать, не молчать.

Антон: Про синдром множественной личности мы рассказываем всем. Просто кто-то воспринимает, а кто-то нет. Я так понял, что у тебя какой-то щелчок в этом плане произошёл, пересмотр устройства своего внутреннего пространства. Обычно как – ты начинаешь различать эти субличности, начинаешь их видеть, хотя в НЛП и в гипнотерапии об этом тоже говориться.

Об осознании себя множественной личностью

Анна: У всех существует иллюзия, что мы являемся целостной личностью. Расскажи, как ты осознала, что «Я» реально не один.

Нина: Есть моменты, которые по датам очень сильно отложились, так как я вела дневник. У нас, как обычно, была встреча, час беседы. Раньше это было так – я замечаю, что я в разных ситуациях, я проявляюсь по-разному. В социуме это называется «надеть маску». И Анна, как всегда с позитивом, объяснила, что есть множественные личности и это норма. На что я ей ответила: «Билли Миллиган существует?». Анна мне объяснила, что это распространенное явление. Либо мы его осознаём и можем с этим что-то сделать, либо не осознаём, давая приоритет спонтанной смене наши ролей. По сути потом у меня был период, где я расписывала состояния, давая каждой роли возможность высказаться, так как будто мои проявления имели бы какое-то лицо и роль. Я рассматривала своё поведение с точки зрения разных ролей. Было немного жутко, когда эта картина сложилась в целое. Так как я читала книгу про Билли Миллигана, понимание того, что это существует во мне легло очень просто.

По поводу этой роли жертвы, если честно мне не приятно, но на самом деле так оно и есть. То, что ты сейчас озвучил, Антон, это для вас было очевидно, но не было очевидно для меня. Я не хотела в этом себе признаваться, так оно и есть. В этот момент начинаешь понимать, что ты думал, что ты всё понимаешь, но в действительности, ты ничего не понимаешь.

Анна: Ты очень чётко и глубоко осознала феномен множественности личности, что очень здорово.

Нина: Когда я стала обращать сейчас внимание на людей, я поняла, что действительно это происходит практически с каждым. Человек может начать с тобой общаться в одном состоянии, потом резко поменять свою точку зрения, при этом меняя тон и интонацию. У Билли Миллигана это было очень ярко проявлено, если у него роли имели физические черты, то у большей части людей оно менее очевидно, но тем не менее они есть.

Антон: Когда ты стала отслеживать, как в людях этот феном проявляется, не задавала ли ты себе вопрос, а кто в эти роли играет?

Нина: Возник. Но я даже думать об этом не хочу. Я вернусь к этому вопросу позже. Вопрос, конечно, возникал, как это всё устроено, если это всё вот так происходит. Но я сейчас взяла паузу для наблюдения. Чтобы мне сделать какой-то вывод, мне нужно понаблюдать за этим. Поэтому сейчас у меня ответа на этот вопрос нет. У меня даже как в «кто хочет стать миллионером» вариантов ответа нет.

Про психосоматику

Антон: Поделись результатом по психосоматике. Были ли какие-то сложности с телом?

Нина: Выходя на сцену, я начинала задыхаться. У меня был чемпионат по танцам. Я на тренировке вроде всё делаю и нормально себя чувствую. Но на выступлении начинаю задыхаться. Даже мой тренер увидел момент, когда я просто перестаю дышать. Номер у меня длится 2 минуты, а я по середине перестаю дышать и никак это не контролирую. Мы работали с этим одно занятие. Я не скажу, что волнение на сцене полностью ушло, но от этой боли в груди и остановки дыхания осталось примерно 30%. Она иногда может проявиться, когда очень много народу. Но её практически не заметно. Это изменение для меня сильно заметно. Есть записи с моих танцев, где можно было наблюдать, как было задыхание, и через неделю после трансформации этого просто не стало. Только такая работа, а не разговоры и объяснения, только такой формат решил мою задачу.

Об изменениях в качестве сна

Антон: Как давно ты не спишь?

Нина: Если я сплю 6 часов, мне прям за глаза. Оказалось, что, когда я сплю 4 часа, а потом если дополнительно полчаса сна днём, просто подремать или сделать медитацию, тогда меня хватает на весь остальной день в очень бодром хорошем состоянии. Если я, конечно, сплю по 4 часа больше трёх дней, то мозг начинает барахлить. Но я это отслеживаю. Обычно 5 часов сна, считая интенсивность моего дня, мне вполне достаточно.

Антон: А до коучинга у тебя была такая способность?

Нина: Здесь такая грань, что есть много ситуаций, о которых я очень много думаю, и из-за этого могу встать в 5 утра. Такие ситуации раньше были, но это было из-за сильного перенапряжения. На второй день я была трупом. Сейчас получается, что ресурсов мне хватает. Но здесь я честно не отвечу на вопрос, потому что я могу встать, исходя из своих мыслей. Я могу проснуться через 4 часа с мыслю, что мне нужно много сделать.

Анна: Сколько ты уже спишь по 4-5 часов в день?

Нина: Уже полгода точно. Но раньше было сильное перенапряжение. Можно опять прорекламировать стойку, можно 20 минут с утра постоять. Я понимаю, что, если 20 минут постою в стойке, мне точно будет хорошо. 20 минут в стойке и день проходит бодро.

Анна: Давайте расскажем, как правильно делать стойку. Ставим будильник на 20 минут, встаём, не опираясь ни на что, поднимаем прямые руки над головой, закрываем глаза, и в полной тишине стоим таким образом 20 минут. И разрешаем себе ощущать все состояния и физические ощущения, которые приходят. В течение 20 минут глаза закрыты, руки не опускаем. Заряд положительной энергии в течение целого дня вам гарантирован!

Резюме по всему трансформационному коучингу

Нина: Если подытожить мое текущее положение дел, то у меня есть чёткое понимание, что была точка «А», есть точка Б, в которой я нахожусь. Много вопросов мне стали очевидны и понятны. Однако остались вопросы, которые я ещё не могу понять. Я понимаю, что буду двигаться дальше в этом направлении, изучать процессы, работать над собой, потому что для меня эти 2 месяца очень многое изменили в жизни. Конечно, за 2 месяца очень многое произошло, большую часть задач, которую мы ставили мы решили. Работа происходила 50 на 50. К этой работе нужно быть готовым, готовым взять ответственность на себя. Потому что есть часть населения, которая перекладывает всю ответственность на коуча: «Сделайте из меня красивую, стройную, богатую, и сходите за меня пописать».

У меня появилось понимание, что я хочу дальше, понимание вектора своего движения. Планирую работать в коучинге дальше, за что тебе, Анна, большая благодарность, за твои знания и навыки, за то, что ты их применяешь, и за то, как именно ты ведёшь, отдельное спасибо. За то, что ты вела меня именно туда куда надо вести, а не туда куда я хотела. Спасибо тебе за то, что позволяешь говорить о тебе то, что я о тебе думаю, спасибо за честность в плане ролей, такой интерпретации никогда не встречала. Антону отдельное спасибо — я вас постоянно смотрю и всегда думаю, как прикольно — вы вдвоём двигаетесь и всё делаете вдвоём. Мы с тобой пообщались сегодня, ты позадавал мне неприятные и неудобные вопросы, и твой взгляд со стороны очень отрезвил моё понимание. Это была очень качественная обратная связь и очень интересное общение.

Послание людям, идущим к цели

Антон: Завершающий вопрос – чтобы ты сказала, как послание, другим людям по поводу саморазвития и изменений, мотивации, стремления. Есть какой-то посыл?

Нина: Прям хочется выпрямить спину и сказать: «Ребята, развивайтесь!» Но если, по-честному, всем на всех всё равно. Если вы хотите кайфовать от коммуникации, то нужно искать решения и работать над собой. Но если вы хотите страдать осознанно или не осознанно, то вы будете страдать. И по сути всем абсолютно безразлично. Если я хочу действительно что-то изменить, то я это делаю и нахожу для этого ресурсы. А если я этого не делаю, то либо я осознаю, почему я этого не делаю, либо не осознаю, почему я этого не делаю. Либо мы играем в игру, где нами манипулируют, где мы выполняем чьи-то указания и играем в удобную для других роль, что всех вокруг очень устраивает. Люди с удовольствием будут иметь в наличие хорошего ответственного, правильного раба, с правильными социальными установками. Это очень выгодно и удобно. Я где-то в вашей записи видела, что нужно понять, что игра состоит из двух ролей – один ведет, другой ведомый. Главное осознать, что ты ведомый и стать ведущим. Всё равно социальная система будет существовать также, её я не изменю. Но как человек, я могу перейти из состояния жертвы в состояние автора. Нужно понять одно — только ты ответственен за свою жизнь.

Анна: Прекрасное осознанное послание.

Антон: Осталось только осознать кто такой «Я».

Анна: Тебе тоже стоит понимать, что, то что ты прожила за эти 2 месяца, многие люди не проживают за всю свою жизнь. Хочу сказать тебе большое спасибо за такое открытое, искреннее, живое, настоящее, пропитанное энергией и самой жизнью обратную связь. Это было великолепно, самобытно и уникально.

Нина: Ребята, мы работали с общением, и это прямое доказательство результата, потому что уже на протяжении 3,5 часов мы обсуждаем, разговариваем и получаем удовольствие. Я сейчас живое доказательство этого. При этом я не испытываю дискомфорта и получала удовольствие, давайте уже обнимемся!

Error get alias