Просто когда теряется связь с абсолютом, теряется и игровая составляющая. Но это не тема нашего разговора. Ну да, давай поговорим об этом немного. Почему так происходит? Смысл теряется не внутри, а снаружи.
Смотри, ты говоришь, что это уже какой-то редуцированный смысл, локальный смысл, выделенный смысл. А вот и града, это тоже относится к смыслу. Мы говорим, что смысл жизни — это игра, абсолютно. Но у этого есть предпосылка. Это древняя индийская философия, понятие лилы — игры. Но в разных конфессиях и духовных эзотерических картинах мира смыслы могут быть другие.
Я больше не говорю о какой-то традиции, а о проявлении ребенка. Когда ребенку два годика, у него уже есть травматизация прошлых воплощений, архетипические травматизации. Но даже в двухлетнем возрасте у него проявляется интерес, и он находит смысл в разных вещах.
В двухлетнем возрасте он не может осознать определенной ценности, как семья, работа или эволюция сознания. Он не имеет понимания этих вещей. Но он находит смысл во всем вокруг — в червячках, в травинке. Ты даешь ему бутылку с водой и пробку, и он находит в этом смысл. Он может создать игру из простых вещей, таких как палочки.
Это означает, что он соединен с абсолютом, потому что он способен создать смысл из любого материала. Это то, что мы, взрослые, уже не видим. Чем больше мы становимся старше, тем больше шлем, закрывающий наше сознание от абсолютного, становится толще. Это связано с травматизацией, убеждениями, социальными и культурными установками.
Поэтому, когда связь с абсолютом перекрыта, мы теряем способность видеть смысл в жизни, независимо от того, что происходит. Точно так же, как ребенок может найти смысл и создать игру из двух палочек, взрослый теряет эту способность из-за закрытия связи с абсолютом.
Я считаю, что абсолют имеет игровое состояние, проявляющее сознание. Мы видим это у детей. Но ты сводишь абстрактное понятие игры до конкретного смысла, приводишь феномен к абстракции и отождествляешь их. Это методологическая ошибка. Но, что поделать, я не методолог. Это ваша стезя. Я больше в философской, эзотерической и мистической сфере.
Трудность заключается в том, что мы путаем абстрактное с конкретным. Когда мы говорим о войне, болезни, голоде, страдании, и утверждаем, что это игра в этом измерении, люди могут не понять.