Текстовая расшифровка видео:
Дело в том, что наш невроз — это тоже сила. У кого-то этот невроз проявляется и компенсируется через тяжелые наркотики, шопоголизм, несчастные случаи и так далее, через различные патологические формы. А у кого-то компенсация происходит через духовный поиск.
Да, бывают патологические формы духовного поиска, когда человек попадает в секту и становится полностью поглощён ею. Но почему разные люди проходят компенсацию по-разному? Почему кто-то проходит компенсацию через такие формы, а у нас, например, компенсация идёт в сторону поиска и реализации, а не в алкоголизм или достигаторство?
Мне кажется, это зависит от предназначения. Предназначение — это и есть духовный путь, в котором мы, в конце концов, получаем кайф и удовольствие. Этот кайф и удовольствие можно сравнить с любовью матери, когда в детстве мама берёт ребёнка, обнимает, целует, даёт ему защиту, и ребёнок ощущает удовольствие от этой любви.
Если материнской или отцовской любви недостаточно, это может привести к поиску в духовном пути. Все знают, что тяжёлые наркотики — это компенсация недостатка любви. Есть разные формы компенсации, но всё это связано с ранними детскими травмами.
Не считаешь ли ты, что форма невроза зависит не только от ранних травм? Нет, наш невроз также зависит от нашего предназначения. Есть обратная связь у нашего предназначения. Предназначение — это архетипические энергии планет, и чтобы эти архетипы смогли проявиться и раскрыться, у нас в детстве происходит некая специальная травматизация.
Расскажу на своём примере. В детстве у меня была определённая драматическая ситуация. Я сидела с бабушкой и мамой, смотрела телевизор. Мне было два или три года. Они смотрели распятие Иисуса Христа, и я видела, как Иисуса прибивали гвоздями, лилась кровь, он стонал от боли, а вокруг была толпа людей, которые радовались и подбадривали это зрелище.
Для двух-трёхлетнего ребёнка это было слишком эмоционально. Я начала плакать, потому что не понимала, почему люди радуются чужой боли. Почему они делают другим больно, почему ничего не делают, чтобы остановить это? Почему моя мама и бабушка сидели и тоже смотрели на это, не делая ничего?
С этого момента я начала задумываться о том, что движет людьми. Почему люди такие? Почему они движимы болью? Почему боль доставляет им удовольствие? Почему они создают страдания и сами находятся в страдании? Меня стало интересовать всё, что связано с человеческим сознанием и его проявлением.
Можно сказать, что именно эта травма определила мой путь. Возможно, если бы её не было, я бы сейчас не сидела и не изучала все эти годы, всё, что можно было изучить. Мы бы не проводили сейчас этот семинар, и я бы не работала с людьми.
Зачастую боль, которую мы получаем в детстве, и травмы, которые мы переживаем, задают наш путь. Это как будто наше предназначение из будущего создаёт событийность в нашем детстве, чтобы мы компенсировали эту боль и пошли по этому пути.
Мой путь — это моя компенсация за недопонимание. Поэтому я изучаю, работаю, исследую, только чтобы понять природу человеческого сознания, чтобы ответить себе на этот вопрос. И я делаю это из боли.